Начало см. здесь.

В поисках наиболее ранних представлений о гармонии, свойственных античному эстетическому сознанию, мы должны обратиться к представлениям, зафиксированным в древнегреческой мифологии. Эти представления содержатся в знаменитых греческих мифах о таких божествах, как Аполлон, Афина, Гефест, Афродита, или таких героях, как Орфей, Мусей, Лин, Амфион, Дедал.

Здесь мы находим первое на европейской почве воплощение представления о гармонии и мере, свойственные коллективному, народному сознанию. В дальнейшем, в связи с разложением мифологического мышления, стали появляться и другие, более абстрактные и дифференцированные представления о гармонии.

Но здесь, в античной, и прежде всего гомеровской мифологии гармония выступает то неотделимо от вещей, то отделимо, в качестве определенного физического феномена или морального принципа, то в виде социально-политической или даже космической целесообразности.

Или же гармония выступает в утилитарном виде, не отличимом от вещей бытового характера или принципов производственно-практической деятельности.

В самом обобщенном виде гармония представлена в известном античном мифе о Гармонии, дочери бога войны Арея и богини любви и красоты Афродиты. Зевс выдает ее замуж за Кадма, легендарного основателя Фив. На свадьбе Гармонии и Кадма присутствуют все боги, которые подарили Гармонии покрывало и ожерелье, изготовленное Гефестом.

То, что Гармония является дочерью богини красоты и бога войны, не является, очевидно, случайностью. В мифологическом сознании древних греков отразились коллективные представления о гармонии как порождении двух начал: красоты и борьбы, любви и войны.

Таким образом, уже в древнем античном мифе содержатся элементы стихийной диалектики. По мере развития мифа к логосу, мифологического сознания к философскому, понятийному мышлению эта диалектика становится предметом философского знания.

Другой миф, который отражает, хотя и в негативной форме, представления древних греков о гармонии, является миф о хаосе. Представления о хаосе не в меньшей мере, чем представления о гармонии, сыграли большую роль в развитии античного сознания, в том числе античной мифологии. "Для греческих философов, — писал Энгельс, — мир был по существу чем-то возникшим из хаоса, чем-то развившимся, чем-то ставшим".

Представления о хаосе, так же как и представления о гармонии, зародились в лоне античной мифологии. Одно из первых упоминаний о хаосе содержится в "Теогонии" Гесиода. Здесь хаос изображается как некое мифологическое существо, наряду с Геей, Тартаром и Эросом. Хаос порождает Эреб и Ночь, а эти последние — Эфир и Гемеру — День.

Но наряду с мифологическим смыслом хаос у Гесиода имеет и некоторое физическое значение. Так, в "Теогонии" говорится, что во время битвы богов жар разливается по всему Хаосу. Из этого следует, что хаос у Гесиода означает некоторое беспорядочное состояние вещества. Это место из Гесиода на протяжении всей античности было предметом самых разнообразных комментариев и истолкований. На него часто ссылаются досократики, Платон, Аристотель, Плутарх, Аристофан, Лукиан и другие.

В античной мифологии хаос выступает как одно из первоначал, из которого возникает бытие всего сущего. Это первоначало характеризуется как нечто, не имеющее никакого качества, никакой определенности, а представляющее собой некоторую пустоту, бесформенность, распыленность.

Такого рода представление о хаосе весьма существенно не только для античной философии, но и для античной эстетики, потому что хаос выступает здесь как прямая противоположность гармонии, которая всегда означает качественную определенность, единство и оформленность расчлененного целого.

Вся греческая мифология еще слабо отделяет гармонию от вещественно-практического мира вообще. У Гомера термин "гармония" был всем чем угодно, только не самостоятельной эстетической категорией. В "Илиаде" гармония означает "соглашение", "мир", "согласие". В "Одиссее" гармония употребляется в самом конкретном значении: "скрепы", "гвозди". Одиссей, строя корабль, сбивает его "гвоздями" и "гармониями" (т. е. скрепами).

Только с дифференциацией и развитием сознания, с расширением и усложнением понятийного языка науки элементарные характеристики бытия наполняются философским содержанием. Так происходит и с архаическим понятием гармонии. Из "скрепов" и "гвоздей" она постепенно становится важнейшей философской и эстетической категорией.

То же самое происходит и с понятием "мера", которая, как и "симметрия" или "пропорция", была тесно связана с понятием "гармония". Архаическое значение греческой меры возникло как обобщение социальной практики и на первых порах было связано с практическим и утилитарным значением.

У Гомера это слово означает чаще всего единицу измерения: сажень, мера муки или длина пути, место стоянки кораблей. У Гесиода, который прославился как теоретик рационального хозяйства, "мера" употребляется как норма социальной практики, обозначая определенный ритм социальной жизни. "Меру во всем соблюдай и дела свои вовремя делай". Необходимо соблюдать надлежащую меру во всем, чтобы добиться успеха в работе.

С мыслью Гесиода перекликается следующее высказывание Феогнида: "Слишком ни в чем не спеши, ибо в деле любом человеку лучший указчик — мера". Эти высказывания носят не столько эстетический, сколько морально-нормативный смысл. Однако наряду с этим мы находим у Гесиода и эстетическое понимание меры как "лучшего" и "приятного". Поэтому у него мера приобретает уже определенный эстетический смысл: "Меру в словах соблюдешь и всякому будешь приятен".

Все эти суждения о гармонии и мере, относящиеся к греческой архаике, представляют интерес в том отношении, что эстетическое значение еще не вычленилось из жизненно-практической или моральной сферы. Это понимание весьма характерно для эпохи, когда искусство и эстетическая деятельность вообще еще не отделились окончательно от других областей социальной жизни и общественной практики.